Людмила Зайцева не дает поводов для сплетен. Живет, веря в судьбу и справедливость — красивая, талантливая, гордая, бескомпромиссная и обожающая внучат. О ней говорили, что она может обходиться без грима, настолько сильно ее внутреннее перевоплощение. Ее экранных героинь (за плечами роли в 60 картинах) нельзя забыть, будь то Шура из фильма «Здравствуй и прощай» или незнакомка, у которой тяжело болен любимый человек («По семейным обстоятельствам»)… Всего несколько минут на экране, а в душу сцена западает навсегда.
«Гена очень любил нас с дочерью»
— Людмила, вы кажетесь такой суровой, но от улыбки сразу преображаетесь. Что сегодня вас радует?
— Внуки. А что касается работы, то съемок нет. Антрепризу я не люблю, я человек сугубо домашний, ездить не люблю со спектаклями.
— Я вижу на экране многих известных актрис… Но вас нет.
— Так это ж разве называется сниматься? Это заработать копейку к пенсии. Это не те работы, которые раскрывают тебя как актрису. Да, мне предлагают сценарии, но все не для меня. Хотя я снялась в 2015 году в большом проекте — «Тихий Дон».
— Что испытали, когда вам предложили роль Василисы Ильиничны?
— Обрадовалась, что мне удалось на Дону побывать. Я с удовольствием снималась, с удовольствием переписываюсь с вновь приобретенными друзьями в станице Вешенская, где проходили съемки. Очень по ним скучаю. Молодые актеры ходили на Дон, жгли костры, пели песни казачьи, которые сейчас, к сожалению, уже никто в Вешенской не поет. Запомнилось, что бегала каждый день после съемок купаться на Дон. Летом было очень жарко, а вот зимой сидели в жутком холоде в декорациях, изображали, что у нас топится печка. В декорации же протаскивается кабель, а с Дона мороз, ветер. Физически было очень трудно. Павильонов не было вообще, все съемки на натуре. Снимали полтора года.
— Согласитесь, что редко выпадает такой успех на картины, которые уже завоевали себе славу с другими исполнителями. Вот я смотрю, у вас стоит на столике тарелка с фотографиями актрис из фильма «А зори здесь тихие…». Фильм до сих пор помнят и любят.
— Эту памятную тарелку сделали к 45-летию выхода на экран нашего фильма. Сержант Кирьянова — это же моя первая большая роль. На съемках мы все очень дружили. Собирались белыми ночами в Карелии на берегу озер, ели рыбу, пили вино, играли на гитаре, пели. Мы были молоды, был месяц май…
— Вы с кем-то подружились на съемках?
— Мы дружили с Ирой Шевчук, всегда рады друг друга видеть. Ира тогда была еще студенткой, я только закончила вуз, в молодости люди быстрее сходятся. Но после съемок жизнь как-то всех разводит. Мы на фильме «Здравствуй и прощай» дружили с Наташей Гундаревой, а потом жизнь нас развела.
женщине трудно, когда уходит муж. гены нет 6 лет
— Но именно «Здравствуй и прощай» в вашей творческой судьбе стал эпохальным. А потом людская молва соединила вас с Олегом Ефремовым…
— Господь с вами, он никогда не был в меня влюблен. Я не в его вкусе. Ефремову было 50, а мне 25. Он отснялся и забыл, как меня звать. У него были другие женщины, наверняка влюбленности в театре. Он относился ко мне покровительственно. Конечно, весь наш женский состав был под его обаянием, тем более что Олег Николаевич вел себя демократично. Мы ходили обедать в ресторан. Его приглашали большие начальники, он всегда меня с собой брал.
— Так он вас брал, а не кого-нибудь!
— Я была его партнерша. Наташа Гундарева приезжала-уезжала, у нее были гастроли. А у нас с Олегом Николаевичем было много общих сцен. К тому же лучше симпатизировать, но не вступать в отношения. Зачем? Заводить романы, а потом биться головой, что ты не вместе с этим человеком… В жизни есть другие радости.
— Как вы познакомились с будущим мужем, сценаристом и режиссером Геннадием Ворониным?
— На съемках фильма «Праздники детства» по сценарию Шукшина. Мы оба там снимались. Долго приглядывались, лишь потом завязались какие-то отношения. После съемок поженились.
— Как вы себя ощущали в день юбилея?
— Ужасно. Был стресс до и стресс после. Я до сих пор не могу из него выйти. Не хотела никакого юбилея. Это все затеяли наши с Геной бывшие ученики. Мы же преподавали в Институте культуры. Но все прошло замечательно, было много замечательных подарков!
— В такие минуты многое проходит перед глазами. Вы вспоминаете детство, родных, которых уже нет с вами?
— Все девчонки и мальчишки хуторские, те, кто жив, собирались прошлой осенью. Они-то собираются каждый год, это я попала только в прошлом году. Ездили на тот хутор на Кубани, где мы родились. Его уже не существует, и дома моего не осталось. Я очень часто мысленно возвращаюсь в детство, думаю, что, если бы все начать сначала, я бы пошла по другому пути. Жить в Москве — ненормальное состояние для человека крестьянских корней, таких, как я. Москва чужой мне город. Можно было остаться на своей земле. Потому что здесь для меня чужбина до сих пор, а с годами еще больше. Я там чувствовала себя дома, были живы родственники, собирались на праздники. Детство было босоногое, но земля кормила. Мама покупала к Пасхе новое платье. А главное, впереди была мечта — окончу школу и, может быть, стану артисткой…
Да, я вышла замуж по любви, родила дочку, стала актрисой. Просто сейчас грустно, что нет рядом мужа, который был бы и плечом, и опорой. Женщине трудно, когда уходит муж. Люди должны вместе стариться. Гены уже нет 6 лет. Он очень любил нас с дочерью, всегда дарил подарки, дочку баловал. Мама — это сама доброта, хотя у нее была очень трудная жизнь. Она жила для меня. Я говорю с ними каждый день, мысленно. Подхожу к портретам, к фотографиям. Но это только к слезам приводит, лучше не теребить прошлое. У меня прекрасная дочь и зять, мы любим друг друга. И мои любимые внучатки — малышка Анфиса, ей будет в августе 2 года, и Серафим, он осенью пойдет в школу. Я человек очень веселый, открытый. Хотя могу и словцо крепкое сказать. Но умею дружить и любить. Любовь все определяет. Любовь — это всегда жертвенность. Но это и счастье. Хотя вывести формулу счастья для всех нельзя, оно у всех разное.
