Анна, в какой момент вы поняли, что хотите попробовать себя в нестандартном для вас амплуа — продюсера своего проекта?
Анна Ардова (далее А.А.): Как актриса я реализована: у меня есть роли, есть театр, но все равно всегда остается ощущение, что этого мало. Я знала, мне есть что сказать, но не понимала, как это сделать и куда идти. Долгое время я боялась попробовать себя в создании собственной истории. Судьба привела меня к режиссеру Екатерине Двигубской и продюсеру Ирине Путятиной, мы вместе работали над сериалом «Ведьмина любовь», премьера которого состоялась на Dомашнем в ноябре.
Теперь мы обсуждаем новый проект для канала о самостоятельной женщине, которая преодолевает все трудности, как это делаем мы. И, если все получится, это будет невероятно.
Почему мелодрамы со счастливым финалом так востребованы у зрителей?
А. А.: Когда у нас плохое настроение, мы чаще всего выбираем именно мелодраму. Зрителю важно увидеть, что после испытаний наступает радость: влюбленные воссоединяются, все налаживается. Это возвращает веру в жизнь и в то, что у каждого все может сложиться хорошо.
С каналом вы сотрудничаете давно…
А. А.: Самый громкий проект в моей карьере — «Одна за всех» — вышел на Dомашнем. Да, у меня много фильмов, но чаще всего люди узнают меня именно по этой работе. Этот проект принес зрительскую любовь и профессиональное признание. Тут я сыграла 28 разных персонажей и получила премию ТЭФИ.
С какими ощущениями вы вспоминаете работу над проектом «Одна за всех»?
А. А.: Помню, что сначала, когда проект только зарождался, было очень страшно. Первые полгода мы снимали в полной неизвестности: понравится ли зрителю, пойдет ли проект, будет ли успех? Это было трудно. А потом мне сказали, что рейтинги высокие: значит, все получилось. Тогда мы и продолжили съемки.
Какой из эпизодов в проекте «Одна за всех» оказался для вас самым трудным?
А. А.: Это был настоящий актерский тренинг, колоссальный опыт. Но однажды мне сказали, что у меня есть 4 дня, чтобы подготовиться на роль таджички. Я была в шоке и думала, что не справлюсь: не знала акцента, не представляла, как уловить мелодику речи. Авторы уверяли: «Не переживай, послушаешь речь, какую мы дадим, и все запомнишь». Но акцент, который мне дали, звучал скорее кавказским, и это только сбивало.
И вдруг я вспомнила своего друга Стаса Назирова. Он посоветовал мне делать голос выше и все время удивляться. И это сработало, акцент появился. Плюс мой музыкальный слух помог быстро уловить интонации.
А какие героини стали настоящими хитами проекта?
А. А.: Такими стали несколько ярких образов: еврейская мама, бабушка-сталинистка, силиконовая дама и кавказская женщина. У каждого зрителя есть свой фаворит, но именно эти роли чаще всего вспоминают и любят.
Вас больше тянет к драматическим или к комедийным ролям?
А. А.: В последнее время я много снимаюсь именно в драме, да и в театре играю драматические спектакли. Просто на телевидении проект «Одна за всех» стал особенно заметным и ярким, поэтому у зрителей сложилось впечатление, что я прежде всего комедийная актриса. Но у меня много серьезных ролей. Я люблю и драму, и комедию. Главное, чтобы была история, ради которой стоит играть, и чтобы это было интересно.
Многие говорят, что комедия – один из самых сложных жанров. Вы согласны?
А. А.: Абсолютно. Чтобы быть смешным, нужно оставаться серьезным. Самое главное в комедийном образе — понять трагедию персонажа. Если не уловить глубину и боль, все будет плоско. В трагедии обязательно должна быть комедия, а в комедии — трагедия.
Вы пересматриваете свои работы?
А. А.: Честно? Нет. Сразу начинаю видеть ошибки: где забыла текст, где сыграла неточно. А еще реагирую как девочка: смотрю на то, как выгляжу. В «Одной за всех» все образы гипертрофированы, костюмы и грим часто не такие, как хотелось бы. Поэтому пересматривать сложно.
Чему вас учили педагоги, когда речь заходила об исполнении драматических сцен?
А. А.: Педагоги, когда мы учились, всегда нам говорили: прекрати страдать. Самое легкое, что можно сделать в кадре, — это страдать. Настоящая актерская задача состоит в том, чтобы не демонстрировать само страдание, а преодолевать его. Именно так и должны быть построены образы всех героинь: не плакать и погружаться в боль, а находить в себе силы справляться с ней.
Вы сейчас сами преподаете у студентов. Как это началось?
А. А.: Да, мои студенты уже на четвертом курсе в ГИТИСе на факультете саунд-драмы. Это произошло по приглашению Владимира Панкова. Он позвал меня на факультет, и я очень обрадовалась, потому что давно хотела попробовать себя в преподавании.
Сначала сказала, что с удовольствием буду педагогом. Но Панков ответил, что я стану не педагогом, а мастером. Для меня это было неожиданно: я никогда раньше не вела курс самостоятельно. Немного преподавала только сразу после окончания мастерской, помогала как ассистент, проводила тренинги. Панков же уверил, что у меня будет отличная команда, и так я начала свой путь мастера.
Когда вы почувствовали, что у вас в преподавательской деятельности все получается?
А. А.: Только к третьему курсу я по-настоящему осознала, что у моей работы есть смысл. До этого у меня долго был синдром самозванца. Но постепенно я поняла, в чем моя ценность для студентов. Я люблю их и верю в них, а это, как оказалось, самое важное в профессии педагога — уметь поддерживать и давать уверенность.
Что вам дает общение со студентами?
А. А.: Это очень вдохновляет. Студенты живые, свободные, удивительные. У них многому можно научиться самой. Современная молодежь, на мой взгляд, гораздо свободнее, умнее и самостоятельнее, чем мы были в их возрасте. Они невероятно крутые, и мне нравится с ними работать.
