Моя карьера начиналась стандартно: окончила школу, юридический, стала работать по специальности. Вообще-то я мечтала стать археологом — манили дальние страны, экспедиции, раскопки. Но мама сказала, что «кости и черепки пусть ищут романтики, а ты ищи стабильность и деньги. Иначе всю жизнь будешь в нищете». Что такое нищета, я знала хорошо — мама тянула меня одна, и ее зарплаты едва хватало на самое необходимое. Поэтому, распрощавшись с мечтой о раскопках и экспедициях, я и пошла на юрфак.
Стерпится — слюбится?
Учиться было скучно. Иногда просто невыносимо. Однако я подбадривала себя мыслями о будущем — вот найду работу в крупной компании, буду много получать, сделаю сногсшибательную карьеру…
Надо сказать, все это сбылось. После окончания института я успела поработать в четырех местах, и каждое последующее оказывалось лучше предыдущего. В конце концов я трудилась в известном холдинге. У меня было все: отличная зарплата, хороший начальник, уважение коллег. Не хватало одного — любви к профессии. Долго я надеялась, что стерпится — слюбится, но пока почему-то только «терпелось». Работа не приносила ни малейшего удовольствия, и я шла в офис, как на пытку.
— Не накручивай себя, — уговаривали подруги. — У нас настроение еще в пятницу портится от мысли, что в понедельник снова вкалывать. И ничего, идем. На тебя когда накатит, вспоминай шелест банкомата в день зарплаты — сразу веселее.
Шелест банкомата — это действительно аргумент. Весомый. Крыть его было нечем.
— И потом, ты лучше нас знаешь, что муж тебе не помощник, — не унимались подруги. — Сидит на твоей шее который год. А у тебя двое детей. Вот о них и думай.
Это была больная тема… С Антоном, моим будущим мужем, мы познакомились еще в юности, поженились по большой любви. Долгое время у нас не было детей, а потом появились близняшки, Лиза и Настя. Сейчас им по 10 лет. За все годы брака муж толком нигде не работал: то его что-то не устраивало, то он. А последние лет семь он и не пытался трудоустроиться — говорил, что «ищет себя». Многие советовали развестись, но меня устраивало, что он забирает детей из школы, водит на кружки, готовит, моет, убирает… Мне заниматься домом было некогда — я возвращалась поздно и падала без сил. В общем, в нашей семье все было наоборот: женские обязанности — на Антоне, мужские — на мне…
14% россиян любят свою работу
54% держит зарплата
17% считают, что любая работа лучше сидения дома
30% задумываются о смене профессии
Ухожу в никуда и отдыхаю
Из телевизора неслось: «…окончив режиссерский факультет и выпустив несколько фильмов, он вдруг понял, что хочет стать священником. — Заинтересовавшись, я сделала звук погромче. — Ему было 53 — возраст, когда лишь немногие решаются менять свою жизнь. Сейчас батюшке за 70. Говорит, нашел себя в жизни…»
Я задумалась. А что мне мешает найти себя? Почему я всю жизнь занимаюсь тем, к чему у меня не лежит душа, и слушаю кого угодно, только не себя?! Не выдержав, я вызвала мужа на разговор.
— Так больше продолжаться не может! — в сотый раз пыталась я объяснить Антону свои чувства. — Я устала от этой ответственности, переговоров, договоров, судов, от потока негатива, который пропускаю через себя. Хочу покоя. Хочу видеть, как растут наши дети. Хочу забирать их из школы и готовить им сырники. Хочу ходить с ними в парк и не думать, что мне нужно проработать очередной контракт…
— Анечка, ты просто устала, — залебезил муж. — Возьми отгул, выспись, отдохни. Все пройдет.
— Да не пройдет! — вспылила я. — Ты же знаешь, что меня держит только зарплата!
— Вот и правильно, — попытался успокоить меня муж. — Где еще тебе будут платить 150 тысяч в месяц? Любой бы за такую работу цеплялся!
— А я не хочу! Не все меряется деньгами! — Я чувствовала, что вот-вот разревусь. Но почему он меня не понимает? Сам, значит, может искать себя столько лет, а я должна быть рабочей лошадью? — Завтра же напишу заявление!
— И что же ты будешь делать? — Антон не скрывал своего осуждения.
— Посижу дома полгодика, приду в себя, а потом освою новую специальность.
— Рехнулась? — Муж аж подпрыгнул от злости. — Какую это новую специальность?!
— Не знаю какую. Потом подумаю.
— Ты безответственная! В сорок с лишним лет уходить в никуда. Хоть бы о детях подумала. Кто их кормить будет?!
— Вот ты и прокормишь. — Я опешила от такой наглости. Плакать расхотелось.
Невзирая на скандал, я все-таки написала заявление. Будь что будет. Больше не могу. Наверное, это и называется эмоциональным выгоранием. Нелюбимая работа, словно гигантский клещ, высосала из меня все — энергию, радость, любовь к жизни… Однако окружающие меня не поддержали. Радовались лишь дочки, остальные крутили пальцем у виска: «Надо быть идиоткой, чтоб уйти с такого теплого места!» Но мне было плевать на их мнение. Я испытывала чувство свободы, словно от меня отвалилось что-то неприятное, липкое и тягучее. На ближайший год денег хватит, а там что-нибудь придумаем. Отсыпалась и приходила в себя, читала книги, записалась на спорт, курсы ландшафтного дизайна, ходила в театры и музеи.
! Радикально изменить свою жизнь решаются немногие, ведь смена работы и профессии вообще наверняка перевернет весь привычный жизненный уклад. Чаще всего на такой шаг идут люди в возрасте 35–45 лет. Психологи связывают это с глобальной переоценкой ценностей на фоне кризиса среднего возраста. Одни хотят больше времени уделять семье, другие — духовному росту, третьи боятся застоя.
И что же дальше?!
Но время шло, эйфория исчезала. Запасы таяли, а муж и не думал никуда устраиваться, только кидал в мою сторону испепеляющие взгляды: «Ты уже одумалась?» А потом и вовсе начал шантажировать: «Это из-за тебя я остался без работы. Посвятил себя семье». В конце концов мне надоело, и я подала на развод: минус один рот…
Параллельно начала искать работу — надеяться приходилось только на себя. Но я никак не могла понять, чего хочу и в какую сторону двигаться дальше. У меня ведь даже хобби не было, которое можно было бы превратить в профессию. Единственное, что я по-настоящему любила, — историю и географию — я «похоронила», поступив на юрфак. А устраиваться продавцом, менеджером или оператором на телефоне не хотела. Поэтому, отчаявшись, я снова подалась в юристы. Правда, зарплата теперь была куда скромнее.
— Допрыгалась? — Мама не скрывала ехидства. — Ну и кому ты что доказала? Как детей кормить будешь? Впрочем, больше ничего не посоветую. Расхлебывай сама.
Прикоснуться к мечте
Я и расхлебывала. Хваталась за любые подработки, даже стала распространять косметику. От отчаяния хотела окончить курсы наращивания ногтей и в выходные подрабатывать еще и этим. И вдруг…
— У меня к тебе дело. Хочу открыть свое дело, — нагрянула школьная подруга.
— Ну и дела, — протянула я, и мы вместе рассмеялись над этими «делами».
— Я всю жизнь в туриндустрии. Но как вести бизнес, не представляю. А ты собаку съела на переговорах и сделках. Будешь моим компаньоном? Вместе мы — сила! И потом, — взгляд ее стал лукавым, — в школе ты мечтала о дальних странах…
Я задумалась. Снова прыжок в никуда. Снова увольняться, все с нуля, риск… Но внутренний голос подсказал: это шанс.
Рискнули! Нашей фирме уже пять лет. Агентство небольшое, моя новая работа не похожа на предыдущую. Хотя юридический опыт пригодился не раз. А мне пригодилось новое направление — раньше я в основном занималась решением конфликтных ситуаций, и это давило эмоционально. А к нам приходят веселые, настроенные на отдых люди. И я хотя бы краешком прикоснулась к детской мечте — много езжу, знакомлюсь с другими культурами. Древности, правда, изучаю только в музеях. Но меня устраивает такой компромисс.
