«Лиза»: Видел вас недавно в Сочи на «Кинотавре» на закрытии фестиваля в красивом розовом платье.
Екатерина Климова: Да, лето — череда кинофестивалей. И неважно, приехал ты посмотреть картину и порадоваться за коллег, привез что-то свое или просто общаешься с тем, кого давно не видел. Даже если это просто выход на красную дорожку — именно ради такого момента мы весь год работаем, лежим в холодных окопах, бесконечно летаем, колесим по стране в автобусах и проводим кучу времени вдали от дома. И вот когда совсем трудно, думаешь: «Ну ничего, летом «Кинотавр».
«Лучшие вечеринки случаются спонтанно. Когда ты ничего не планировал, а настроение и возможность вдруг появились».
Л.: А вы вообще любите светские мероприятия?
Е.К.: Это часть моей работы. И я отношусь к ней спокойно. И если это уместно, стараюсь сделать все должным образом. Но только в том случае, если позволяет рабочий график и мои личные дела.
Л.: Многие ваши коллеги говорят, что тусоваться нужно, чтобы заводить знакомства, роли получать.
Е.К.: Это верно. А еще можно участвовать в вокальных или ледовых телешоу, сейчас много возможностей проявить таланты и обратить на себя внимание. Но, опять же, если у тебя в этот момент нет работы.
Л.: У вас есть?
Е.К.: Да, я не нуждаюсь.
Л.: Если верить «Википедии», вы жалеете, что не стали актрисой авторского кино.
Е.К.: Я, конечно, могу грустить о том, что не стала, как мечтала в детстве, фигуристкой или балериной (улыбается). Думаю, что у меня как у актрисы все впереди, и в формате авторского кино в том числе.
Л.: А хотелось бы?
Е.К.: Желание, конечно, есть, главное — найти время. Мне интересно это направление, но не больше, чем работа в сериалах, романтических комедиях, исторических драмах — жанрах, любимых нашими зрителями. Я думаю, что на мне нет какой-то печати сериальной актрисы. С огромным удовольствием приглашаю всех, кому интересно мое творчество, посмотреть мои работы в театре. Для меня все эти направления равноценны.
Л.: Вы сейчас находитесь в таком возрасте, который актрисы обычно ругают: юных девочек уже не сыграешь, а мам и бабушек еще рано. Дефицит ролей, словом.
Е.К.: Мам, кстати, я играю давно. Что касается перспективы, то смотрю на Джулию Робертс и понимаю, что у такой актрисы, как она, всегда будут роли и предложения. Поэтому есть к чему стремиться.
Л.: Мы-то в России.
Е.К.: Конечно, я понимаю, о чем вы, но работы полно. Можно ждать очень хорошей роли, не сниматься просто ради денег — это прекрасная позиция, многие ее придерживаются. Но я не могу себе такого позволить. Я работаю актрисой, выбираю из того материала, который предлагают. И меня все устраивает. Больше того, чем я старше, тем шире спектр ролей, которые я могу сыграть. И, значит, можно не то что не простаивать, но и шагнуть вперед. Тем более сейчас наступило женское время: мы стали активными и уверенными в себе.
Л.: Это хорошо или плохо?
Е.К.: Вопрос не ко мне. Я просто произношу вслух очевидные вещи. Наша жизнь не стоит на месте, она меняется, и, естественно, ни женщины, ни мужчины не могут оставаться прежними. Я бы не хотела сейчас принимать какую-то определенную позицию, просто — это эволюция, и она неизбежна. В будущем историки как-то проанализируют наше время и разберутся, почему оно получилось таким. Мы можем наблюдать. И участвовать. Моя профессия, например, позволяет отображать жизнь и таким образом фиксировать время.
В интервью пятилетней давности вы говорили: «Бывает, понимаешь: если бы не эта конкретная роль, то ты просто сошел бы с ума».
Л.: Какие работы из недавних уберегли вас от помешательства?
Е.К.: Сейчас у меня много театральных проектов: «Мастер и Маргарита», «Стакан воды», где я играю королеву. Недавно появились «Любовные письма», которые мы играем с Гошей Куценко. Это очень сложный по структуре и важный спектакль: он дает мне возможность обнажать какие-то свои внутренние страхи и эмоции и таким образом переживать их. Благодатная история, и пришла она ко мне очень вовремя.
Л.: Получается, что с помощью роли вы решаете какие-то внутренние проблемы?
Е.К.: Нет, не так: я остро реагирую на происходящее вокруг, даже если оно не имеет ко мне прямого отношения. Меня сильно выбивают из колеи истории вроде пожара в Кемерове. Как и большинство из нас, думаю. Когда случается что-то страшное, мы сначала впадаем в ступор, а потом ищем силы жить дальше. Пытаемся найти гармонию с самим собой и показывать пример другим. По крайней мере я так себя веду.
Л.: Но при чем тут театр?
Е.К.: В старые времена в театре не работали, а служили. И я отношусь к этому точно так же. Но при этом театр — храм. И действительно в идеале зрители на время спектакля погружаются в другой мир, забывают про свои бесконечные гаджеты. За пару часов каждый может отвлечься от проблем, задуматься над важными вещами и задать себе какие-то вопросы. Верю, что не зря выхожу на сцену: мне кажется, это не просто заработок, а какая-то миссия, по крайней мере к этому нужно стремиться.
Л.: Но кроме того, ваша работа подразумевает частое отсутствие дома. Вы легко расстаетесь с детьми?
Е.К.: Конечно, это трудно, любая мама, любой нормальный родитель меня поймет. А когда детей четверо, как у меня, еще тяжелее. Формально же схема давно отлажена: родители, бабушки, няни.
Л.: А вам-то легко от них уезжать? Не скучаете?
Е.К.: Конечно, скучаю. И они тоже. Но брать их с собой не могу и не буду. Считаю, что дети на съемках или за кулисами — отягчающее обстоятельство. У них должна быть своя жизнь с уроками, тихим часом, супом, а не танцы до рассвета. Да, разочек можно так трэшануть, правда, на церемонии закрытия ты появишься не в красном платье, а с мокрыми волосами, взмыленная. Потому что за пять минут до этого дети порежут себе пальцы, у них заболят животы или случится что-то еще.
Л.: Возникает ощущение, что вы им недодаете?
Е.К.: Бывает. Вы хотите, чтобы я сейчас сказала: все просто. Но это не так. Никому не посоветую жить, как я, это очень тяжело — и эмоционально, и физически. Противоестественно даже. Упускаю роли из-за детей, детей из-за ролей, но это — мой выбор. Капитаны дальнего плавания уходят на полгода в море, так что же, им теперь не иметь детей? А космонавтам дать обет безбрачия? Кажется, что у матери четверых детей ничего в жизни, кроме них, нет. Скажете, что это не так? Но это так. Конечно, это так.
Л.: У вас раньше было огромное количество увлечений, и довольно экстремальных. Как сейчас?
Е.К.: Я по-прежнему смотрю футбол, потому что муж и сыновья его любят. А прыжки с парашютом в прошлом. Появилась ответственность. И позвоночник жалко, и лицом я не готова рисковать. Не могу жить как раньше. Теперь мне хочется пойти погулять, полюбоваться на какой-нибудь цветочек или пчелку, как в детстве. Просто сесть и созерцать. Побыть с собой и больше ни с кем.
Л.: Получается?
Е.К.: Только в путешествиях, даже по работе. Когда можно задержаться на один день и отдохнуть.
Л.: То есть, чтобы прийти в себя, надо уехать?
Е.К.: Москва для меня — место силы, я люблю бродить по центру или кататься на велике. Но есть проблема: гулять, если меня мучит совесть, что я не поехала к детям на дачу, не могу. А вот если их разбирают (улыбается), делаю это с удовольствием. Но даже когда кажется — вот она, свобода, дела находятся. Вспоминаешь, что надо кому-то позвонить, интервью прочитать или фотографии утвердить. Мое время мне почти не принадлежит.
Л.: Вы не думали о том, чтобы в будущем пойти куда-то учиться или, например, поехать в Голливуд?
Е.К.: Только в том, что касается детей. Голливуд — это не моя история. Бросить семью или перевезти ее, налаживать жизнь заново — ради чего эти подвиги?
Л.: Новый этап жизни.
Е.К.: В моем случае это будет дурь. Если меня позовет сниматься Спилберг, конечно, я не буду сопротивляться. Но пока жертвы кажутся немыслимыми. У меня здесь все: семья, друзья, работа, контракт с Garnier. Я, например, не имею права коротко стричься до конца 2019 года и менять цвет волос. Да и не хочу, мой оттенок 5.25 Горячий Шоколад мне нравится.
Л.: Вы уже много лет лицо Garnier Color Naturals…
Е.К.: Это тоже результат труда, как награды или главные роли. Ни одна марка подобного не предложит, если тебя не любят зрители. А наше сотрудничество давно переросло в дружбу. Я уже и сама толком не понимаю, кто кого представляет — я марку или наоборот.
Л.: Вы друг друга, видимо.
Е.К.: Я думаю, что, помимо прочего, у нас с Garnier общая миссия — мотивировать женщин. Это ведь вопросы не только красоты, но и работы над собой, веры, что и я так смогу. Можно пойти к дорогому стилисту, а можно за небольшие деньги купить краску, которая поможет тебе быть женщиной в любом возрасте. В любой ситуации.
«Если у тебя есть внутренний стержень, ты интересен. Нельзя всю жизнь кого-то изображать. Нужно самой стать человеком, иначе ничего не получится. Ни в семье, ни в работе».
Л.: Сильной женщиной?
Е.К.: Да! Сильной, уверенной в себе и красивой.
Л.: Вы себе как-то представляете время, когда дети подрастут и работы станет значительно меньше?
Е.К.: Не размышляла об этом. Но, думаю, внуки пойдут. Дети скажут: «Посиди, мама». (Смеется.) Всегда что-то будет — движение, дела, проблемы и радости. Наверное, так человек и должен жить.
Блиц
Я очень люблю петь. Но в кино, кажется, последний раз это удалось в сериале «Чума». Так что пою я в основном в машине. У меня есть педагог по вокалу, но занимались мы давно.
Ужасно, когда говорят: «Фильм — отстой, но ты хороша». Это самое чудовищное, что можно услышать.
Хочу, чтобы меня окружали талантливые и щедрые люди, которым нравится делиться тем, что они знают и умеют.
Никогда не надо ставить на себе крест. Но и адекватность терять не стоит. Не играть же Джульетту до 80 лет. Или принимать другие роли, или просто уходить вовремя.
