В детстве моей любимой игрушкой был калейдоскоп, картонная трубка с разноцветными стеклышками. Стеклышки выстраиваются в разные чудесные узоры.
Так и моя жизнь состоит из узорных кусочков. Они маленькие и большие, яркие и не очень.
Как же мне хочется еще раз заглянуть в «калейдоскоп» моей жизни…
…У меня барачное детство. Их было много этих «временных» домов без удобств на окраине большого города. В крошечной комнате жили трое — мама, старенькая бабушка и я, тощая девчонка. Летом, все жильцы почти не заходили домой. Вся жизнь проходила во дворе.
Мужчины играли на деньги в карты, дети бегали, женщины сидели на лавках. В соседней квартире-комнате жила семья. Муж, жена, их сын, бабушка и … курица в клетке. Хозяин был заядлым картежником. Он проигрывал все, а так как денег практически не было, то приходил он домой и без рубашки, и без башмаков и с разбитым лицом. Стены такие тонкие, плач его жены, стоит до сих пор в моих ушах.
…Меня крупного, горластого, требовательного младенца мама рожала долго, в страшных муках. Первый ее сынок, умер сразу после родов. Она хотела только сына. А родилась я. Акушерка сказала маме: «Ну, и басовитый у тебя Анна ребенок». Мама нашла силы спросить:
-Мальчик?
-Да нет, девочка – богатырша.
У добрейшей, жертвенной мамы, поздней осенью, родилась сероглазая дочь. Мы полюбили друг друга с первого вздоха, с первого касания.
Я часто болела в детстве. Больницы стали нашим домом на долгое время. Молодому отцу, я думаю, это скоро надоело. Он ушел искать счастье. Нашел или нет, вот в чем вопрос. А я осталась с мамой. Как же ей было тяжело.
Но, она справилась, не опустила руки. Много работала, училась вечерами. Я вспоминаю, как она бедно одевалась.
Мама, так и не смогла устроить свою личную жизнь. Вдруг, кто не так посмотрит на меня, обидит. Она, даже в мыслях не могла переносить это. И сейчас я ощущаю свою вину.
… Отца своего я совсем не знала. Он появлялся в моей сознательной жизни в виде эпизодов.
Мне четыре года. Он приехал из другого города, разводиться с моей мамой. Высокие и красивые, они стояли и о чем-то разговаривали. Потом мама плакала, а он курил. Меня, маленькую дочь, он заметил позже. Я широко открытыми серыми глазами смотрела на отца. Он засмущался, поднял меня на руки, стал что-то говорить. Я не помню.
А потом он подарил мне маленького плюшевого мишку. О чем я думала тогда? Мне кажется, я очень хотела, чтобы он остался…
Они пытались собрать вместе то, что уже не собираемо — чувства.
…Мы с мамой зимой едем к брату отца, в маленький городок. Отец встречает нас у поезда. Берет меня на руки, целует. Нас ждут. Брат Михаил и его семья. Они о чем-то громко говорят, потом выпивают. Я сижу за диваном, на полу. Слушаю. Понимаю, у отца уже есть жена и дочь. Но мама так любит его…
Потом мы все пошли в клуб, где работал Михаил. Мой дядя был слепым. Он играл на баяне и пел. Я помню ту песню:
Ехал цыган по селу верхом,
Видит — девушка идет с ведром.
Поглядел — в ведре том нет воды —
Значит, мне не миновать беды…
…Сегодня ко мне, во сне, опять пришел Ангел. Обычно они прилетают, на крылышках. А мой, приходит. Он идет медленно, старческой, шаркающей походкой. Мой старенький, горбатенький, любимый Ангел. На нем вместо крыльев старое, серое пальто. Он, присаживается ко мне на кровать, гладит мои волосы и что-то тихо, тихо говорит. Мне не страшно, мне так хорошо с ним. Ведь мой Ангел, моя бабушка.
Бабушка — Анисия Андреевна, родилась в сибирской деревне. Она была грамотной – умела читать и писать. Рано вышла замуж. Любви особой не было. Она была некрасивой девушкой, из зажиточной семьи. А он, мой дедушка, был хорош собой, но сирота. Она никогда не обижалась на него. «Он меня не бил», — говорила она. « Да и труженик был, еще поискать».
У них родилось шестнадцать детей. В живых осталось семь человек. Остальные умерли в младенчестве, в деревне не было врача. А потом началась Великая Отечественная война. Ее сын Александр, пошел добровольцем на фронт. А вскоре ей принесли похоронку. Дядя сгорел в танке.
Бабушка, была очень мужественной женщиной. Я никогда не видела ее слез, не слышала ее жалоб на жизнь. Она не любила сидеть со старухами на лавке. «Болтушки», — говорила она. Она все время была чем-то занята. Готовила, убирала. И очень любила читать мне сказки, и рассказывала о своей жизни.
… Мне восемнадцать лет. Высокая, очень худая девочка. Подруга достала билеты на Новогодний бал во Дворец культуры. Тогда доставали все – туфли, ткань на платье и билеты конечно. Я стояла у огромного зеркала в холле, и широко открытыми глазами разглядывала себя. Светлые волосы касаются плеч. Платье, в стиле рубахи-косоворотки и металлический пояс на тонкой талии, делали меня прекрасной дивой. Так мне тогда казалось. А возможно так и было.
Огромная елка до потолка. Зеркальные шары. Красивая музыка. Я любила быстрые танцы. Я их обожала. Сейчас бы сказали, девушка танцует сексуально. А тогда говорили, с огоньком. Вальс танцевала плохо. А на него, чаще всего приглашали. Отвечала, что не танцую. Обижались.
Ах, как давно это было! А как вчера!
… В детстве моей любимой игрушкой был калейдоскоп, картонная трубка с разноцветными стеклышками. Стеклышки выстраиваются в разные чудесные узоры.
Так и моя жизнь состоит из узорных кусочков. Они разные маленькие и большие, яркие и не очень.
Как же мне хочется еще раз заглянуть в «калейдоскоп» моей жизни…
